Бедняга Лужков неделю формулировал вопросы, которые не успел задать. Из письма видно как он бесится, понимая, что не может толком ничего сказать отвергшей его системе, потому что он сам несколько десятилетий был ее важной частью. В письме он уже начал ощущать бессилие пешки, в которую вдруг превратился из ферзя — против правил, как ему кажется, которые он сам писал и которыми было так удобно пользоваться.
Интересно, власти хотя бы на секунду было неловко за то, что она не может объяснить внезапную "утрату доверия", а может лишь казенно бубнить туманную формулировку, которую придумал "наш покорный слуга"? Но я не могу сказать, что меня еще никогда так не тошнило от всех этих рож, говорящих по телевизору, как это ужасно — "потерять доверие президента" и что это "начало настоящей борьбы с коррупцией". Тошнило — в советское время было точно так же. Несколько лет назад я бы сказал: тогда было еще хуже. А теперь — точно так же.